Статьи

Почему рак молочной железы все чаще диагностируют у молодых женщин? Насколько велик риск? Какие причины могут спровоцировать болезнь? Об этом в интервью нашей газете рассказывает врач-онкомаммолог КазНИИ онкологии и радиологии МЗ РК Н.А. Омарбаева.

Назгуль Айдарбековна Омарбаева –
врач первой категории центра маммологии, докторант PhD.
Окончила Московский государственный медицинский университет
им. И.М. Сеченова в 2011 году, с отличием.
Обладатель стипендии Болашак.
Окончила интернатуру в РОНЦ им. Н. Блохина (Москва).
Проходила стажировку в National cancer institute (Вашингтон, США),
а также в National institutes hospital (Сингапур).
С 2013 года работает маммологом-хирургом
в Казахском НИИ онкологии и радиологии МЗ РК.

На XI Съезде онкологов и радиологов стран СНГ и Евразии научная работа Назгуль Омарбаевой «Роль генетических исследований при раке молочной железы в казахской популяции: результаты секвенирования нового поколения» заняла первое место на конкурсе молодых ученых. Актуальность этого исследования для Казахстана легла в основу нашей беседы.

– Что послужило толчком для Вашей научной работы?

– Идея данного исследования напрямую связана со статистическими данными за последние 10 лет. Дело в том, что мы увидели резкий рост количества впервые заболевших раком молочной железы молодых женщин из азиатской этнической группы. Перед нами встал вопрос изучения патогенеза заболевания, поиска более глубоких механизмов развития рака молочной железы. Ведь казалось бы, предпосылок для этого нет никаких. Наоборот, у женщин в азиатской группе очень много факторов, которые снижают риск развития рака молочной железы: большее количество беременностей, относительно ранний возраст наступления беременности, продолжительные вскармливания, меньшее потребление гормонозаместительной терапии. Если, согласно статистике, каждая вторая женщина в Европе потребляет заместительную гормональную терапию, то у нас это только 5%. Понятно, что имея больше детей азиатские женщины значительное время заняты домашними делами, активнее двигаются. Наши женщины гораздо меньше страдают ожирением, чем западные, меньше курят и употребляют алкоголь. И несмотря на наличие таких факторов, уровень рака молочной железы у нас выше, чем у женщин на Западе, а форма заболевания отличается более агрессивным характером и хуже поддается лечению. Мы предположили, что проявляющийся повышенный риск заболеваемости обусловлен генетическими мутациями.

– Какие научные методы Вы использовали в своем исследовании?

– Мутации в процессах репликации ДНК можно установить методом полимеразной цепной реакции ПЦР. Большинство мутаций не оказывают вовсе или оказывают незначительное воздействие на организм. Тем более, что в высших организмах, имеющих по две копии каждого гена, может быть использована резервная копия, и существуют системы контроля повреждения ДНК и системы ее репарации. Тем не менее, мутации имеют принципиальное значение для человека. Если мутации происходят в репродуктивных клетках, то генетические изменения передаются потомкам. Такие мутации приводят к специфическим (альтернативным) версиям гена – аллелям. При определенных условиях мутации могут закрепиться в популяции и стать достаточно обычными аллельными вариантами, обеспечивая основу генетического полиморфизма. Некоторые мутации (полиморфизмы генов) могут стать фактором предрасположенности к онкогенным и другим заболеваниям. Мы поставили перед собой цель – провести полногеномный анализ, определить множество генов одновременно в нескольких локусах. Этот проект выиграл грант Министерства здравоохранения по программе целевого финансирования, и мы совместно с большой группой научных исследователей приступили к работе совместно с КазНМУ имени С.Д. Асфендиярова и НИИ общей генетики и цитологии. Во всем мире сейчас самым достоверным исследованием считается секвенирование нового поколения – Next-Generation Sequencing – это техника определения нуклеотидной последовательности ДНК и РНК для получения формального описания ее первичной структуры. Технология методов секвенирования нового поколения позволяет «прочитать» единовременно сразу несколько участков генома и даже полный геном человека. В КазНМУ имени С.Д. Асфендиярова и в НИИ общей генетики и цитологии для этого есть несколько систем MiSeq Illumina в лабораториях коллективного пользования.

– Кто был в вашей команде?

– Руководила исследованием Диляра Радиковна Кайдарова. Это был ключевой момент, потому что именно благодаря ее инициативе мы выиграли этот грант. Кроме того, в нашей команде был главный научный сотрудник КазНИИОиР МЗ РК Даурен Галымович Адильбай, в НИИ генетики исследования проводились под руководством директора института Лейлы Булатовны Джансугуровой и ответственного исполнителя исследования Гульнур Жунусовой. Это была моя диссертационная работа, поэтому со стороны КазНИИОиР основными вопросами исследования я занималась сама, но, конечно, при помощи наших сотрудников, которые вели сбор клинических анализов, набирали и переносили кровь и многое другое. Для того, чтобы изучить как можно больше женщин с раком крови моложе 40 лет, мы ездили по регионам, брали анализы, замораживали кровь, транспортировали ее для исследований. Это был очень кропотливый труд в течение трех лет. В 2019 году мы закрыли этот проект, но до сих пор обрабатываем данные для того, чтобы публиковаться в международных авторитетных рецензируемых журналах.

– Расскажите, как проводилось исследование?

– Для того, чтобы определить наследственные мутации мы брали периферическую кровь у женщин и отправляли в лабораторию. Там проводилось выделение ДНК, создание библиотек, биоинформационный анализ. У сотрудников института генетики большой опыт проведения этого сложного анализа, они выявили, какие патогенные мутации встретились у этих женщин. Мы не пользовались готовыми тестами, которые были выпущены Американской ассоциацией и Европейским союзом онкологов. Дело в том, что в каждой популяции мутации генов различны. В Нур-Султане уже проводилось исследование на основе ПЦР-диагностики, где смотрели точечные мутации именно в тех генах, которые характерны для европеоидной расы. В исследовании стопроцентно было доказано, что эти мутации определяют наследственную форму рака молочной железы. Но когда мы проверили ДНК женщин-казашек, этих мутаций мы не обнаружили. То есть следовало допущение, что в казахской популяции возможны другие мутации. Поэтому мы в первую очередь были ориентированы именно на наше население, на казахскую популяцию. В результате секционирования биоинформационного анализа мы получили данные о том, что действительно имеется 18 генов, которые характерны для развития рака молочной железы. Хотя мы руководствовались международными рекомендациями, однако локусы этих мутаций у наших пациентов отличались. Мы нашли 8 новых мутаций, которые, возможно, характерны только для нашей популяции, они нигде не зарегистрированы, нигде в мире эти мутации еще не были найдены, поэтому они будут позиционироваться, как мутации, характерные именно для казахской популяции.

– Как результаты этой научной работы помогут изменить ситуацию?

– Это очень важное исследование в области диагностики рака молочной железы. Вообще по статистике от пяти до десяти процентов случаев рака молочной железы имеют наследственный характер. Есть семьи, в которых заболевание диагностируется в нескольких поколениях. Если генетический тест покажет мутации у бабушки, то существует 80% вероятности того, что они будут обнаружены и у дочери, и у внучки. В глобальном смысле это исследование имеет очень важный профилактический характер, помогающий избежать серьезных проблем. Как вы знаете, в Казахстане бесплатный скрининг на рак молочной железы начинается с 40 лет. Более ранние сроки устанавливать смысла нет, потому что молодые женщины имеют большую плотность молочных желез и маммография в этом случае не информативна. Генетическое исследование помогло бы определить женщин группы высокого риска до 40 лет, и мы сейчас занимаемся его внедрением.

– Можно ли защититься от рака молочной железы?

– На 100% конечно нельзя, но можно минимизировать риск. Для этого следует регулярно проходить профилактическое обследование, чтобы убедиться в отсутствии онкологии или для выявления рака на начальной стадии, если таковой имеется. Успешное лечение любого онкологического заболевания – это начальная стадия. Рак молочной железы на первой, второй и даже третьей стадии может не давать никаких клинических проявлений. И бывает, что женщины даже зная, что в груди есть какое-то новообразование, не идут к врачу, потому что не болит. И это в корне неверно, потому что зачастую болевой синдром проявляется тогда, когда опухоль уже метастазирует. На четвертой стадии рак молочной железы вылечить очень сложно. Современные онкологи имеют в своем распоряжении широкий арсенал, который помогает полностью восстановиться, а в случаях, когда это невозможно – существенно продлевать жизнь пациента и избавлять от мучительных симптомов.

Мы благодарим Назгуль Омарбаеву за интервью и желаем ей новых открытий и интересных публикаций.

Подготовила Елена Томилова

Понравилась новость? Расскажи друзьям на